Тропинин Василий Андреевич

Еще со школьных лет мы учимся улавливать разницу между тем, как изобразили А.С.Пушкина художники Кипренский и Тропинин. Первый показал поэта-романтика, служителя муз, второй – «домашнего» Пушкина, но не менее вдохновенного.

↑ Биография и творчество Василия Тропинина

Василий Андреевич Тропинин родился в семье крепостных графа А.С.Миниха 19(30).03.1776 года. Отец его был управляющим у графа и за усердие к работе получил вольную. Семья же оставалась в крепостной зависимости. Новым хозяином Тропинина стал граф И.Морков. Юношу отправили в Петербург учиться на кондитера. Впрочем, там Тропинина с головой захватила живопись. В конце концов, Морков дал согласие на то, чтобы юноша посещал классы при Академии художеств.

Годы, проведенные в Академии, стали самыми счастливыми в судьбе Тропинина. Они совпали с его стремлением во что бы то ни стало стать художником, с проснувшимся призванием к живописи. Попал туда Тропинин по настойчивой просьбе двоюродного брата графа, желавшего, чтобы самоучка развил свой природный талант. Так, в 1799 году Тропинин стал учеником художника Степана Щукина, имевшего славу придворного портретиста.

Товарищами Тропинина по учению были Сильвестр Щедрин, Орест Кипренский, Александр Иванов. Они как могли, помогали 19-летнему юноше, понимая, как тяжело ему, попавшему сюда недавно, и куда легче им, обучавшимся здесь с детства. Копирование картин великих мастеров в Эрмитаже оттачивало стремительно растущее мастерство самого Тропинина. Его прозвали «русским Грёзом» - за пристрастие к копированию детских головок. Одна из работ приглянулась императрице Елизавете Алексеевне.

Граф Строганов стал хлопотать об освобождении Тропинина из крепостной зависимости. Щукин же написал Моркову письмо с тем содержанием, что, дескать, если не хотите потерять хорошего слугу, то забирайте его скорее обратно. Так мечты разбились о грубую реальность. Тропинина отозвали обратно на Украину, и он занял место между поваром-кондитером и личным лакеем графа.

Жизнь на Украине Тропинин тоже считал своеобразной академией. Здесь он много рисовал людей из народа, а также крепостных – товарищей по несчастью. Последующие выезды с графом в Москву были для Тропинина как глоток свежего воздуха. Изредка он встречался со старыми товарищами, в частности, с Орестом Кипренским. В 1823 году граф Морков дал своему крепостному художнику вольную. На тот момент Тропинину было уже 44 года. Он был гол, как сокол, зато наконец-то свободен! Сам и только сам теперь он вынужден был обеспечивать себя и свою семью средствами к существованию.

Москва приняла Тропинина. В доме на Ленивке он прожил 32 года. Он стал известным портретистом и вскоре, как полушутя выражались современники, переписал чуть ли не всю Москву. Первый и последний раз Тропинин выставил свои работы на академической выставке 1824 года. От заказов и без того не было отбоя. Неожиданно радостным для Тропинина оказался 1836 год. Он познакомился и близко сошелся с Карлом Брюлловым.

Из прогулок по Москве Тропинин никогда не возвращался без новых впечатлений. Так, незаметно, за работой и проходила жизнь художника Тропинина. В 1856 году умирает горячо любимая жена, Анна Ивановна. Двух лет не дожила она до их золотой свадьбы. В свое время она пошла за крепостного, будучи свободной. Венчались они еще на Украине, в поместье графа Моркова, в новопостроенной церкви. Возводил ее, кстати, тоже сам Тропинин, за плечами которого к тому времени было шесть лет учения в Академии художеств. Граф же считал, что раз учился – то должен уметь всё. Вот и заставил своего крепостного заниматься строительством – ремеслом, которым тот не владел вовсе.

Последние годы Тропинин провел в небольшом домике в Замоскворечье. Умер Василий Андреевич 3(15).05.1857 года. Похоронен художник на Ваганьковском кладбище Москвы.

↑ Интересные факты

• Когда Тропинин получил вольную, его единственный сын и жена оставались в кабале еще около пяти лет и лишь со смертью графа Моркова семья воссоединилась.
• Со знаменитой «Кружевницы» Тропинин сделал целых семь копий – настолько велика была популярность этого полотна. Она же стала для него своеобразным «пропуском» в академики – сперва «назначенные», а потом и действительные.